Мэнли Палмер Холл

 

Фрагмент книги «Тайные учения всех времён: энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии» в правильном переводе К. Шатилова.

 

 

Настоящее рассмотрение вопроса связи Бейкона, Шейкспира (Shakespeare) и розенкрейцеров предпринято не ради тщетного выкапывания костей усопших, но скорее в надежде на то, что критический анализ поможет заново открыть то знание, которое было утеряно, когда умолкли оракулы. У.Ф.К.Уигстон назвал эйвонского барда «фантомным капитаном Шейкспиром, маской розенкрейцера». И в этом заключается одно из самых значительных утверждений, касающихся рассматриваемого вопроса.

Совершенно очевидно, что Уильям Шакспер (Shakspere) не мог без посторонней помощи создать те безсмертные творения, которые носят его имя. Он не обладал необходимой литературной культурой, поскольку городок Стратфорд, в котором он вырос, не имел школы, способной преподать те высокие формы знания, что отражены в приписываемых ему произведениях. Родители его были неграмотными, и в юные годы он проявлял полное пренебрежение к учёбе. Сегодня существует лишь шесть известных образцов почерка Шакспера. Все они представляют собой подписи, три из которых – на его завещании. Неразборчивая, неуверенная манера их нанесения свидетельствует о том, что Шакспер незнаком с использованием пера. Также очевидно, что он копировал подпись, подготовленную для него, либо его рукой в момент написания водили. До сих пор не обнаружено ни одной оригинальной рукописи «шейкспировских» пьес или сонетов, как нет даже традиции упоминания их, если не считать фантастического и невероятного заявления в предисловии к Великому Фолио [1].

Существенной частью в подручном хозяйстве автора, чьи литературные творения выдают в нём знатока книжности всех внемён, должна быть хорошо укомплектованная библиотека, однако не существует данных о том, что Шакспер подобной библиотекой владел, как нет и упоминания книг в его завещании. Комментируя известную безграмотность дочери Шакспера, Джудит, которая в двадцать семь лет подписывалась крестиком, Игнатиус Доннелли пишет, что если Уильям Шакспер и в самом деле написал пьесы, носящие его имя, невероятно, чтобы он позволил своей родной дочери повзрослеть, выйти замуж и не мочь прочесть ни строчки из произведений, сделавших её отца богачом и местной знаменитостью.

Поднимался и другой вопрос: где Уильям Шакспер получил знания современного ему французского, итальянского, испанского и датского языков, не говоря уж о латыни и греческом? Поскольку, несмотря на редкую избирательность, с какой латынь используется автором шейкспировских пьес, Бэн Джонсон, знавший Шакспера лично, заявил, что актёр из Стратфорда понимал «латынь немного, греческий – поменьше»! Не менее странно и то, что нет ни единого письменного свидетельства того, что Уильям Шакспер когда-либо был занят в главной роли тех знаменитых драм, им, как считают, написанных или поставленных труппой, участником которой он был. Конечно, он мог иметь свой небольшой интерес в театрах «Глобус» или «Блэкфрайарс», однако верхом его театральных достижений оказалась тень отца Гамлета!

Несмотря на свою известную скупость, Шакспер за всю жизнь не предпринял ни малейших видимых усилий, чтобы контролировать или гарантировать себе вознаграждение с пьес, носивших его имя, многие из которых поначалу публиковались анонимно. Насколько сегодня можно утверждать, никто из наследников не был никоим образом вовлечён в издание Первого Фолио после его смерти и никто не получил с этого никакой финансовой выгоды. Будь он и вправду автором, рукописи и неопубликованные пьесы Шакспера наверняка стали бы самым ценным его имуществом, однако в его завещании – где отдаются специальные распоряжения по поводу второсортной кровати и «широкого посеребрённого чана» - нет ни упоминания, ни намёка на то, что он обладал хоть какими-то литературными произведениями.

Хотя и фолио и кватро[2] обычно подписаны «Уильям Шейкспир», все известные автографы стратфордского актёра читаются «Уильям Шакспер». Быть может, эта разница в написании несёт некий смысл, который до сих пор оставался без внимания? Более того, если издатели первого шейкспировского фолио уважали своего брата-актёра настолько, насколько об этом свидетельствует их утверждения со страниц книги, зачем они, будто ироничный намёк на подлог, в котором они являлись соучастниками, разместили на титульной странице очевидную на него карикатуру?

Поразительны также некоторые странности в личной жизни Шакспера. Будучи предположительно в зените литературной карьеры, он занят тем, что скупает солод, предположительно для пивоваренья! Представьте себе безсмертного Шакспера – известного автора «Венецианского купца» - ростовщиком! Однако среди тех, на кого Шакспер подавал в суд, чтобы оттяпать мизерные суммы, был его сосед, некто Филип Роджерс, которого он засудил за то, что тот не вернул ему заем в размере двух шиллингов, то есть порядка сорока восьми центов! Если коротко, то о жизни Шакспера неизвестно ничего, чтобы подтвердило бы приписываемое ему литературное совершенство.

Философские идеалы, провозглашённые через шейкспировские пьесы, явно свидетельствуют о том, что их автор был глубоко знаком с определёнными доктринами и догматами, характерными для розенкрейцерства. Сама глубина шейкспировских произведений выдаёт в их создателе иллюмината той эпохи. Большинство тех, кто старается разобраться в дилемме Бейкон-Шакспер, являются людьми образованными. Несмотря на всю свою эрудицию, они проглядели ту важную роль, которую в достижениях философской мысли играет трансцендентализм. Тайны сверхфизического необъяснимы для материалиста, чьё образование не позволяет ему оценить масштаб их разветвлённости и сложности. И всё же кто как ни платоник, каббалист или пифагореец мог написать «Бурю», «Макбета», «Гамлета» или «Трагедию Цимбелина»? Кто, кроме глубоко изучившего наследие Парацельса, мог породить «Сон в летнюю ночь»?

Отец современной науки, разработчик современного законодательства, редактор современной Библии, покровитель современной демократии и один из основателей современного масонства, сэр Фрэнсис Бейкон был человеком многих целей и задач. Он был розенкрейцером, знавшим розенкрейцерство изнутри. Даже если он не был тем самым Прославленным Отцом К.Р.К., упоминаемым в розенкрейцерских манифестах, он определённо занимал высокое положение в Ордене, а его деятельность в связи с этим тайным обществом имеет первостепенное значение для изучающих символизм, философию и литературу.

Было написано множество томов, в которых сэр Фрэнсис Бейкон предстаёт истинным автором пьес и сонетов, приписываемых молвой Уильяму Шаксперу. Безпристрастное рассмотрение этих документов не может не убедить непредвзятого читателя в правдоподобии бейконианской теории. Те энтузиасты, что на протяжении многих лет сражаются за то, чтобы в сэре Фрэнсисе Бейконе признали «эйвонского барда», могли бы давно выиграть это дело, если бы сделали упор на самом важном, а именно на том, что сэр Фрэнсис Бейкон, посвящённый розенкрейцер, вписал в шейкспировские пьесы тайные учения Братства Р.К. и истинные обряды ордена франкмасонов, основателем которого он в итоге может оказаться. Эмоциональный мир, однако, не хочет расставаться с традиционным героем ни для того, чтобы решить задачку, ни для того, чтобы исправить ошибку. Тем не менее, если возможно будет доказать, что в разрешении предложенной головоломки лежит информация практического значения для человечества, тогда лучшие умы объединяться в этом предприятии. Спор между Бейконом и Шакспером, как понимают его самые ревностные адвокаты, затрагивает глубочайшие аспекты науки, религии и этики. Тот, кто разгадает эту тайну, сможет найти в ней ключ к казавшейся утерянной мудрости древности.

Именно в силу признания интеллектуальных заслуг Бейкона король Джеймс передал ему рукописный перевод того, что сегодня известно как Библия короля Джеймса [3], для проверки, редактирования и исправления. Документ оставался у него в руках почти год, однако нет никакой информации о том, что за это время происходило. По поводу этой работы Уильям Смедли пишет: «Когда-нибудь будет доказано, что вся идея авторизованной версии Библии принадлежала Фрэнсису Бейкону». Первое издание Библии короля Джеймса содержит зашифрованную заставку Бейкона. Скрыл ли Бейкон в авторизованной Библии то, что не решался открыть в литературном тексте – тайный ключ розенкрейцеров к мистическому и масонскому христианству?

Сэр Фрэнсис Бейкон безспорно обладал масштабом общих и философских знаний, необходимых для написания шейкспировских пьес и сонетов, поскольку широко известно, что он был композитором, юристом и знатоком языков. Его капеллан, доктор Уильям Роли, и Бэн Джонсон, оба свидетельствуют о его философских и поэтических достижениях. Первый воздаёт Бейкону должное вот такими замечательными словами: «Я склонен полагать, что если луч знаний в наше время и пролился на кого-нибудь, то непременно на него. Ибо хотя он был великим любителем книг, его познания происходили не из них, но из почвы и тех идей, что находились в нём самом».

Сэр Фрэнсис Бейкон, будучи не только умелым адвокатом, но и безукоризненным придворным, обладал обширными знаниями парламентских законов и этикета королевского двора, обнаруживаемых в шейкспировских пьесах, что едва ли могло оказаться в ведении стратфордовского актёра скромного происхождения. Лорд Верулам [4], кроме того, посетил многие иностранные государства, выступающие фоном пьес, и потому был в состоянии создать в них правдоподобную местную атмосферу, тогда как о выездах Уильяма Шакспера за пределы Англии нет ни малейших сведений.

Превосходная библиотека, собранная сэром Фрэнсисом Бейконом, содержала те самые фолианты, что были необходимы для цитат и анекдотов, вкраплённых в пьесы Шейкспира. Фактически сюжеты многих пьес были взяты из более ранних произведений, переводов которых на английский язык в то время ещё не существовало. Благодаря своим познаниям лорд Верулам мог читать эти книги в оригинале, что едва ли проделал Уильям Шакспер.

Существует немало криптографических доказательств того, что Бейкон имел к созданию шейкспировских пьес непосредственное отношение. Сэр Фрэнсис Бейкон проходил под кодовой цифрой 33. В первой части «Короля Генриха IV» слово «Фрэнсис» встречается на одной странице 33 раза. Чтобы добиться подобного результата, разумеется, понадобились неуклюжие предложения типа «Скоро Фрэнсис? Не Фрэнсис, но завтра Фрэнсис; или Фрэнсис в четверг; или Фрэнсис, когда захочешь. Но Фрэнсис».

Во всех фолио и кватро Шейкспира обнаруживаются многозначные акростихи. Простейшей формой акростиха является та, в которой имя – в данном случае Бейкона (Bacon) - прячется в первых нескольких буквах строф. В «Буре», акт 1, сцена 2, мы находим вопиющий пример бейконианского акростиха:

 

Begun to tell me what I am, but stopt
And left me to a bootelesse Inquisition,
Concluding, stay: not yet.

 

Первые буквы первой и второй строки вместе с первыми тремя буквами третьей строки складываются в слово Bacon. Подобные акростихи нередко встречаются в произведениях, автором которых Бейкон выступал открыто.

Лейтмотив шейкспировских драм политически гармонирует с известными взглядами сэра Фрэнсиса Бейкона, чьи враги часто изображались в пьесах карикатурно. Точно также все их религиозные, философские и педагогические подтексты отражают его личные взгляды. В произведениях Бейкона и пьесах Шейкспира присутствуют не только эти заметные сходства в стиле и терминологии, в них можно обнаружить некоторые исторические и философские неточности, свойственные обоим авторам, такие как одинаково неправильные цитаты из Аристотеля.

Очевидно сознавая, что будущее раскроет всю полноту его гения, лорд Верулам в своей последней воле завещал душу Всевышнему, будь на то воля Спасителя, тело похоронить неприметно, своё имя и память – доброжелательным речам, иностранным государствам, грядущим эпохам, и «моим соплеменникам по прошествию некоторого времени». Эту часть, поставленную здесь в кавычки, Бейкон из завещания вычеркнул, явно опасаясь того, что сболтнул лишнего.

То, что уловка сэра Фрэнсиса Бейкона при его жизни была известна ограниченному кругу лиц, не вызывает вопросов. Точно так же отдельные намёки на истинного автора шейкспировских пьес можно найти во многих произведениях семнадцатого века. На странице 33 (кодовая цифра Бейкона) издания 1609 года «Казны или Кладовой сравнений» Роберта Кодрая есть следующая примечательная аллюзия:

 

…Так и люди посмеются над бедняком, которому дадут поносить дорогой наряд, чтобы сыграть роль какого-нибудь почтенного персонажа на сцене, а потом, когда спектакль закончен, он оставит его себе и будет в нём расхаживать взад-вперёд…

 

Повторяющиеся отсылки к слову «хряк» (hog) и наличие кодовых фраз на странице под номером 33 различных современных ему произведений демонстрируют то, что ключами к коду Бейкона было собственное имя, игра слов, с ним связанная, или численные соответствия. К достойным внимания примерам относятся: высказывание миссис Куикли из «Виндзорских проказниц» - «Ханг-хог – так наш бекон, клянусь, зовётся на латыни!»; титульные страницы «Аркадии графини Пембрук» и «Королевы фей» Эдмунда Спенсера; эмблемы, появляющиеся в трудах Альчато и Уизера. Более того, слово honorificabilitudinitatibus, встречающееся в пятом акте «Бесплодных усилий любви», является розенкрейцерской подписью, о чём свидетельствует её числовой эквивалент (287).

Опять же на титульной странице первого издания «Новой Атлантиды» сэра Фрэнсиса Бейкона Отец-Время изображён выводящим из тьмы пещеры женскую фигуру. Вокруг значка идёт надпись на латыни «Со временем тайная истина будет явлена». Ключевые слова и печатные элементы, появляющиеся в изданиях особенно первой половины семнадцатого века, составлялись, организовывались и в отдельных случаях искажались в соответствии с определённым планом.

Очевидно также, что ошибки в нумерации шейкспировских фолио и других изданиях являются ключами к бейконианским шифрам, поскольку переиздания – часто с новыми наборами и другими издателями – содержат те же недочёты. К примеру, Первое и Второе фолио напечатаны совершенно разными наборами и разными издателями с разницей с девять лет, однако в обоих страница 153 указана как 151, а страницы 249 и 250 – как 250 и 251 соответственно.

Также в издании 1640 года бейконовского труда «Прогресс и уровень обучения» страницы 353 и 354 значатся как 351 и 352, а в издании 1641 года «Божественных недель» Дю Бартаса страницы с 346 по 350 включительно полностью отсутствуют, тогда как страницы 450 значится под номером 442. Частота, с какой в концовках нумерации страниц задействованы сочетания 50, 51, 52, 53 и 54, не может не остаться без внимания.

Условия двухбуквенного кода лорда Верулама полностью удовлетворяются в многочисленных изданиях с 1590 по 1650 годы и некоторых других. Анализ стихов, проведённый Л.Диггесом и посвящённый памяти покойного «маэстро пера У.Шейкспиру», выявляет использование двух шрифтов как для заглавных, так и для прописных букв, разница между которыми особенно заметна в заглавных T, N и A (см. Первое Фолио). Из последующих изданий кодификация была удалена.

Присутствие в тексте скрытого материала часто определяется по наличию ненужных слов. На шестнадцатой непронумерованной странице издания 1641 года «Божественных недель» Дю Бартаса запечатлён боров, взбирающийся по пирамидальному тексту. Сам текст представляет собой безсмысленную тарабарщину, вероятно, вставленную из соображений зашифровки и отмеченную «подписью» Бейкона – хряком. Год спустя после публикации Первого Фолио шейкспировских пьес (1623) в «Люнэбурге» был отпечатан замечательный том, посвящённый криптографии за авторством Густавуса Селенуса. Считается весьма вероятным, что в этой книге содержится ключ-разгадка к Великому Фолио Шейкспира.

Примечательные символические орлы и решки также указывают на наличие криптограмм. Хотя подобные орнаменты находятся во многих ранних печатных книгах, некоторые эмблемы особенно характерны для томов, содержащих розенкрейцеровские шифры Бейкона. Интересным примером являются светлая и затенённая буквы «А». Принимая во внимание частые появления бейконианского символизма в виде светлых и затенённых «А» и в образе хряка, следующее высказывание Бейкона в его «Интерпретации природы» крайне примечательно: «Если свиноматка своим рылом сподобится отпечатает в земле букву А, вообразишь ли ты, что она сможет написать целую трагедию, как одну букву?».

Розенкрейцеры и другие тайные общества семнадцатого века использовали в качестве передачи зашифрованных посланий водяные знаки, и книги, преимущественно содержащие бейконианские шифры, обычно печатались на бумаге с розенкрейцеровскими и масонскими водяными знаками. Часто в одной книге используется несколько символов, таких как роза-крест, урны, гроздья винограда и прочие.

У меня под рукой документ, который может оказаться поразительным ключом к шифру, начало которому было положено в «Трагедии Цимбелина». Насколько мне известно, он никогда не публиковался и подходит только к пьесам Шейкскира из фолио 1623 года издания. Шифр представляет собой счёт строк и букв, включая знаки препинания, особенно длинные и короткие восклицательные знаки и прямые и скошенные знаки вопросительные. Этот код был обнаружен Генри Уильямом Бирсом в 1900 году, и после тщательной проверки его суть будет предана огласке.

Нет ни малейшего сомнения в том, что масонский орден представляет собой продукт тайных обществ Средневековья, как нельзя отрицать и того факта, что франкмасонство проникнуто символизмом и мистицизмом античного и средневекового миров. Сэр Фрэнсис Бейкон знал истинную тайну происхождения масонства, и есть основания полагать, что он скрыл это знание в шифре и криптограмме. Бейкона следует рассматривать не только как человека, но и как центральный узел между невидимым обществом и миром, который был не в состоянии постичь разницу между посыльным и посланием, им распространявшимся. Это тайное общество, вновь обретя утерянную мудрость прошлого и опасаясь того, что подобное знание может снова пропасть, увековечило его двумя способами: 1) организовав франкмасонство, открывающее посвящённым своё знание в форме символов, и 2) воплотив его арканы в современной литературе посредством хитрых шифров и загадок.

Улики указывают на существование группы мудрых и просветлённых братьев, которые взяли на себя ответственность опубликовать и сохранить для будущих поколений избранные тайные книги древних вместе с некоторыми документами, которые они подготовили сами. Чтобы будущие члены их братства смогли не только отыскать эти труды, но и моментально обнаружить в них значимые пассажи, слова, главы и фрагменты, они создали символический алфавит иероглифических знаков. Посредством некоего ключа и последовательности те немногие, кто обладал прозорливостью, были, таким образом, в состоянии обрести мудрость, благодаря которой человек «поднимается» к просвещённой жизни.

Огромная значимость бейконовской головоломки становится всё очевиднее с каждым днём. Сэр Фрэнсис Бейкон был связующим звеном в длинной цепи умов, которые сберегали тайную доктрину античности с самых начал. Эта тайная доктрина спрятана в его зашифрованных писаниях. Поиск божественной мудрости –единственная правомерная причина попытаться расшифровать его криптограммы. Масонское исследование может обнаружить немало ценного, если оно обратит своё внимание на определённые тома, опубликованные на протяжении шестнадцатого и семнадцатого веков и несущие печать и метку этого тайного общества, члены которого первыми создали современное франкмасонство, однако сами оставались неосязаемой группой, контролирующей и направляющей деятельность внешнего тела. Неизвестная история и утерянные ритуалы франкмасонства могут быть вновь найдены в символизме и криптограммах Средневековья. Франкмасонство – это яркий и выдающийся сын загадочного и невидимого отца. Оно не может проследить свою родословную, поскольку исток закрыт вуалью сверхфизического и мистического. Великое Фолио 1623 года есть подлинная сокровищница масонской мудрости и символизма, и настало время, когда этот грандиозный труд должен получить заслуженное признание. Хотя христианство пошатнуло материальные устои языческих мистерий, оно не смогло разрушить знания о той сверхъестественной силе, которым обладали язычники. Поэтому известно, что мистерии Греции и Египта в тайне передавались первыми веками Церкви и позднее, будучи облачёнными символизмом христианства, были признаны элементами веры. Сэр Фрэнсис Бейкон был одним из тех, кому доверили передачу и распространение арканов сверхфизического, изначально принадлежавших языческим жрецам, и с этой целью он либо сформировал братство Р.К., либо был принят в организацию, уже существовавшую под этим именем, и стал одним из её важнейших представителей.

По какой-то причине, неочевидной для непосвящённого, до сих пор предпринимались постоянные попытки помешать распутать бейконианский клубок. Какая бы сила ни стояла за постоянной защитой от усилий исследователей, сегодня она настолько же неутомима, как и сразу после смерти Бейкона, и те, кто стараются разгадать загадку, по-прежнему испытывают на себе тяжесть её негодования. Глупый мир вечно преследует тех, кто постиг тайные движения Природы, ищущей возможность любым мыслимым способом отделаться от хранителей этой божественной мудрости. Политический престиж сэра Фрэнсиса Бейкона был в конце концов подорван, а сэр Уолтер Рэли оказался обречён на позор потому, что их трансцендентальные знания были признаны опасными.

Подделка почерка Шакспера, навязывание легковерной публике доморощенных портретов и посмертных масок, фабрикование ложных биографий, искажение книг и документов, уничтожение или замазывание неразборчивых табличек и надписей, содержащих шифрованные послания – всё это сложилось в трудности, сопутствующие разрешению загадки под названием «Бейкон-Шакспер-розенкрейцеры». Подделки Ирландов много лет обманывали специалистов.

Если верить доступным материалам, высший совет братства Р.К. состоял из определённого количества личностей, которые предварительно умирали тем, что известно как «философская смерть». Когда приходил час новобранцу приступить к трудам на благо ордена, он убедительно «умирал» при неких таинственных обстоятельствах. В действительности он менял своё имя и место жительства, а ящик с камнями или телом, приготовленным для этой цели, хоронили вместо него. Считается, что так произошло и в случае сэра Фрэнсиса Бейкона, который, как все служители мистерий, отказался от личной славы и позволил другим считаться авторами документов, которые он написал или вдохновил.

Зашифрованные труды Фрэнсиса Бейкона составляют один из наиболее мощных осязаемых элементов в мистериях трансцендентализма и символической философии. Наверное, должно пройти ещё немало лет, прежде чем непонимающий мир признает недосягаемый гений этого таинственного человека, который написал Novum Organum, который вывел свой кораблик далеко-далеко в неведомое море знаний через Геркулесовы столпы и чьи идеалы относительно новой цивилизации блистательно выражены в утопической мечте «Новой Атлантиды». Был ли Фрэнсис Бейкон вторым Прометеем? Стала ли его великая любовь к людям и его сожаление об их невежестве причиной того, что он принёс божественный огонь с небес, запрятав его в содержание печатной страницы?

По всей вероятности, ключ к загадке Бейкона будет найден в классической мифологии. Тот, кто понимает тайну Семилучного Бога, поймёт и метод, взятый на вооружение Бейконом для совершения своего монументального труда. Псевдонимы он подбирал в соответствии с характерными чертами и порядком участников планетарной системы. Один из наименее известных, хотя и самых важных, ключей к загадке Бейкона – это третье, 1637 года издание опубликованных в Париже Les Images ou Tableaux de platte peinture des deux Philostrates sophistes grecs et les statues de Callistrate Блэза де Вижинера. Титульная страница этой книги, которая, как указывает имя автора, если его правильно расшифровать, была написана либо рукой, либо под руководством Бейкона или его тайного общества, предлагает целую массу важный масонский или розенкрейцеровских символов. На странице 486 появляется картинка, озаглавленная Hercules Furieux [5], запечатлевшая гигантскую фигуру, потрясающую копьём (shaking a spear), земля перед которой усыпана странными эмблемами. В любопытной работе Das Bild des Speershüttlers die Lösung des Shakespeare-Rätsels Альфред Фрёнд пытается объяснить бейконианский символизм у филостратов[6]. Бейкона он рисует философским Геркулесом, которого время назовёт истинным «потрясателем копьём» - Spear-Shaker (Shakespeare).